ЗНАХАРСТВО
Пчельное дело в селениях почиталось самым таинственным, важным и, кроме
того, не для всех доступным занятием. Люди зажиточные, хозяйственные,
имевшие до ста и более ульев, по народной молве, состояли в
дружественной связи с нечистой силой. Мнения простых людей о пчельном
деле были столь разнообразными, что одни избирали для него покровителями
святых угодников, другие обращались к водяному деду. Пчельники,
приверженцы последнего мнения, назывались в селениях ведунами, дедами,
знахарями. Каждый из них имел свои собственные приемы обращения с
пчелами, которые, по преданию, получал от других пасечников, и каждый в
свою очередь совершал над пчелами свои таинства.
Ведуны думали, что пчелы первоначально образовались в болотах, под рукою водяного. Матка, как первород этих пчел, была выкуплена злым чародеем за тридцать голов знахарских и передана в улей одного ведуна по Повелению нечистой
силы. Этот ведун, из ненависти к людям, научил матку жалить людей, а
матка обучила этому всех пчел. Когда пчельник-ведун устраивал где-нибудь
пасеку, то он, чтобы дела его шли успешно, чтобы пчелы давали мед,
выделял водяному самый лучший улей. Ведуны так и не пришли к единому
мнению относительно того, как следует поступать: оставлять ли этот улей
на пасеке или бросать его в трясину. Считалось, если выделенный улей
оставить на пасеке, то дед будет охранять только пасеку; если же бросить
этот улей в болото, то дед не только предоставит все возможные средства
для размножения пчел, но еще и заставит пчел летать на чужую пасеку для
похищения меда.
Знахари же полагали, что все пчелы первоначально
отроились от лошади, заезженной водяным дедом и брошенной в болото.
Как-то рыбаки опустили туда снасти, но вместо рыбы вытащили улей с
пчелами. Пчелы из этого улья разлетелись и размножились по всему свету.
Считалось, что пчелы начали жалить с того времени, как один из этих
рыболовов пожелал украсть матку. Когда же преступник сознался в
похищении, то знахари решили между собой, что похититель должен
проглотить матку. Но вместо гибели он исцелился от опухоли. За это
открытие - лечение опухоли укусом пчел - водяной дедушка навсегда
передал пчел в руки знахарей. Получив под свое покровительство пчел, они
изобрели способы ухода за пчелами: Назовем их.
Для лучшего размножения пчел знахари советовали, когда ударят к утрени на
Велик день, подняться на колокольню и после первого удара отломить от
колокола кусок меди. Этот кусок меди кладут в сердовой улей.
Варили
растения дурман и тысячелистник, и этим отваром поливали плетень,
деревья, строения с целью отучить и соседних пчел, и своих от полета на
чужой двор.
Ко времени роения пчел заблаговременно готовили улья,
окуривали их еловой головешкой, жгучей крапивой, украшали улья разными
вещицами, подаренными проходившими мимо странниками, и ставили ряды на
юг, восток, запад таким образом, чтобы пчелы вылетали на восток.
Расположение ульев считалось важным делом, и потому, когда хотели
показать кому-нибудь свою пасеку, обязательно изменяли его. Делалось
это, конечно, в первую очередь из соображений конкуренции. Но не
последнюю роль играло мнение, будто пчельник-знахарь может дать
приказание своим пчелам вытащить чужой мед.
Чтобы повлиять на
чужих пчел, знахари собирали еловые головки и варили их в козьем молоке.
Когда прилетевшие пчелы высасывали такое молоко, их можно было приучить
к переселению на другую пасеку.
Люди, разводящие пчел, всегда
почитались на деревне, и не только потому, что были якобы связаны с
нечистой силой, а прежде всего за труд. Но простой человек не только
уважает, но и боится деда-пчельника: он знает, что ссора с ним может
привести к разрушению хозяйства.
Сбрызгивание являлось важным
методом лечения, применяемым знахарями. Простые люди так в него верили,
что, по их понятию, сбрызгиванием можно исцелить самый опасный недуг.
Чтобы получить этот дар, они обращались к знахарям с просьбою передать
им наговоры над водою. Расположение знахарей приобреталось с помощью
разных приношений: хлеба, овса, домашних животных. Передача наговоров
сопровождалась особым обрядом.
Человек, желавший получить право от знахаря на сбрызгивание,
должен был три вечера париться в бане, три дня говеть, три дня ходить
по улице с открытою головою, а последние три дня посещать знахаря. В
пустой избе знахарь ставил миску с водою, по углам посыпал соль.
Человек, пришедший к нему, должен был лизать языком разложенные по углам
соль, золу, уголь и при каждом глотке прихлебывать из миски воду. В это
время знахарь читал про себя наговоры. На третий день вручалась
человеку громовая стрела и устно передавались наговоры. Вот один из них:
"Соль солена, зола горька, уголь черен. Нашепчите, наговорите мою воду в
миске для такого-то дела. Ты, соль, услади, ты, зола, огорчи, ты, уголь,
очерни. Моя соль крепка, моя зола горька, мой уголь черен. Кто выпьет
мою воду, отпадут все недуги; кто съест мою соль, от того откачнутся все
болести; кто полижет мою золу, от того отбегут лихие болести; кто стрет
зубами уголь, от того отлетят узороки со всеми призороками".
Человек, обучившийся сбрызгиванию, принимался лечить
все болезни. Если приходила к нему старушка с просьбою помочь излечить
от недуга ее внучку, он прежде всего торговался, потом брал кнут, как
принадлежность знахаря, и шел в дом больной. Когда он входил, все
вставали с почтением, сажали его в передний угол, и начиналось угощение.
Он же, как положено его званию, должен был вести себя определенным
образом: не отвечать на вопросы, в задумчивости подпирать голову рукой,
смотреть исподлобья, махать кнутом. Наконец, он просил показать больную
и, какая бы болезнь у нее ни была, произносил одно слово - "недуг". Это
слово было понятно деревенским жителям. Требовал в ковш воды, читал про
себя наговоры, потом сбрызгивал больную, и тем оканчивал свое лечение.
Уходя, уже на пороге, прислонясь к притолке, он давал указание пить
остальную воду на утренней и вечерней заре. Знахари брались за лечение
следующих болезней: лихоманки - лихорадки, лихия болести - судороги,
родимец, колотье, потрясиха - ревматизм, зазноба молодеческая, тоска
наносная, ушибиха - падучая болезнь, черная немочь, узороки, призороки.
Все эти болезни именуются у знахарей, как выше сказано, одним словом -
"недуг".
Переполог, на языке знахарей, есть отгад всякого
испуга, совершенного добром и злом. Люди думали, что испуг всегда
случается от людской ненависти; но не зная, кто был причиной испуга,
прибегали к услугам знахарей. Знахарь непременно должен был одолеть
ненавистника, даже если виновник находился за тридесять земель, в
тридесятом царстве. На то он и знахарь. Все знахари говорят замысловато,
иносказательно. Они не укажут прямо на кого-то, а сообщат только его
приметы. При этом они стараются незаметно, исподволь разузнать у
пришедшего о всех домашних обстоятельствах. Из этих рассказов они
извлекают нужную для себя информацию. Знахарь, призванный в дом для
совершения переполога, требовал миску воды, олова и богоявленскую свечу,
а если испуганные к тому же еще женаты, и обручальную свечу. Над
обручальной свечой он растапливал олово и выливал его в воду. Как только
начинал выделяться из воды пар, он говорил окружающим: "Смотрите, вот
бежит нечистая сила!" Затем начиналась основная процедура. Показывая на
форму остывшего олова, при тусклой свече, знахарь говорил: "Вот кто
испугал вашего больного!" - и подводил больного смотреть на приметы. Тот
должен был непременно согласиться с рассказом знахаря, даже если он
ровным счетом ничего не видел и не замечал. После этого подходили
смотреть, по одному, все домашние, которые, вольно или невольно,
подтверждали рассказ знахаря. Ведь люди старались отыскивать по этим
приметам ненавистника. Если они его находили, то испуг с больного спадал
как вода с гуся; в противном же случае больной должен был страдать
таким недугом всю свою жизнь.
Переполог часто приводил к ужасным
последствиям. Семейства, отыскивая ненавистного, вступали в ссоры
непримиримые, вражду вечную и мстительную.
Соняшница как врачевание, была у знахарей важным
способом лечения брюшных болезней. В действенность соняшницы простые
люди твердо верили, несмотря на мучения, испытываемые больными от такого
лечения.
Знахарь, призванный к совершению соняшницы, требовал
миску, в которую вошло бы три штофа воды, пеньку и кружку. Миску с водой
он ставил больной на живот и зажигал пеньку. Когда пенька загоралась,
он обматывал ею больную. Часто случалось, что на теле больной после
этого оставались ожоги. Знахарь утверждал, что это болезнь выходит из
тела. Затем он клал пеньку в кружку, а кружку ставил в миску. В
это-время начинались наговоры, между тем как больная вопила от боли, а
окружающие считали вопль страдалицы удалением нечистой силы из тела.
Прочитав наговоры, знахарь давал больной пить воду и удалялся.
Выздоровеет ли больная или нет, знахарю было, в
сущности, все равно: он получил плату, уверил в успешном проведении
лечения и скрылся. А расплачивалась за все больная. Если она не
выздоравливала, знахарь говорил, что на нее после соняшницы был напущен
новый недуг. Его опять приглашали; он снова приступал к обряду и получал
деньги.
Открытие колдуна. Издревле люди полагали, что колдун
есть существо, отрекшееся от людей, Бога и сроднившееся с нечистой
силой, чтобы погубить людей. Но поскольку колдуны скрывали свое
искусство и тайно вредили людям, те решались открыть своих губителей.
Знахари предложили свои услуги в этом деле.
Человек, подозревая
своего соседа в колдовстве, приходил к знахарю за советами. В основном
обращались люди семейные, имевшие больных дочерей и сыновей. Знахарь,
договорившись за большую цену, советовал обратившемуся к нему дожидаться
25 марта. В роковой день он должен был, после утрени, сесть на лошадь,
какую не жаль, лицом к хвосту, ездить по селению, не оборачиваясь назад.
Выехав за околицу, он должен был смотреть на трубы. В это время
нечистая сила проветривала колдунов, висевших на воздухе вниз головой.
Если человек обернется назад, то нечистая сила разрывает лошадь на
части, а сам он сходит с ума или умирает от страха. Поскольку последнее
условие слишком тяготило воображение суеверного, он не решался на такую
поездку и просил поездить за себя знахаря. Знахарь долго отговаривался,
торговался и, получив подарки, обещал открыть злого колдуна. Последним
всегда оказывался тот, кого подозревал сам обратившийся. Знахарь никогда
и не думал ездить по селу, чтобы открыть колдуна.
Открытие
колдуна почиталось верхом искусства знахаря, и человек, рассказывая о
его могуществе, говорил: "Он так силен, что узнает все мысли и выскажет
все дела твои, отцовы, дедовы".
Стень. Крестьянин, не зная и не понимая причин
болезней, полагал, что во всех ужасных, продолжительных страданиях
виновны злые, завистливые люди. Спасение от этих напастей, верил он,
принесет чудесное, не постижимое разумом лечение. Бродячие знахари,
овладев воображением деревенских жителей, жестоко играли на их
простодушии. Так, знахарь указывал им средство, уверял в его полезности,
и оно переходило из рода в род. Они не разбирались, вредно ли, полезно
ли средство, предложенное знахарем. Для их ограниченного познания было
довольно, что есть возможность излечения.
В селах ребенок, страдающий
степью, почитался уже не жильцом земным, когда благоразумный отец
прибегал только с теплою мольбою к Царю царей о помиловании.
Разрывающееся от горя сердце матери, вера в чудеса - все это заставляло
целые семейства искать утешения в суеверии, умолять знахарей об
исцелении. Призванный знахарь, как дока, как знавший все и вся, брался
за врачевание. Больного ребенка, по его совету, несли в лес, находили
раздвоенное дерево и устраивали там его на трое или менее суток, сорочку
вешали на дерево, потом брали его и ходили трижды по девять раз вокруг
дерева. После этого приносили ребенка домой, купали в воде, собранной из
девяти рек или колодцев, посыпали золою, собранной из семи печей, клали
на печь. Если ребенок засыпал, это служило верным признаком исцеления, а
если кричал, значит, ему суждено было умереть. Часто случалось, что
ребенок умирал в лесу, оставленный обнаженным на открытом воздухе, или
когда его обливали холодной водой. Несмотря ни на что, совет знахаря
почитался в деревнях за благодеяние.
Пчельное дело в селениях почиталось самым таинственным, важным и, кроме
того, не для всех доступным занятием. Люди зажиточные, хозяйственные,
имевшие до ста и более ульев, по народной молве, состояли в
дружественной связи с нечистой силой. Мнения простых людей о пчельном
деле были столь разнообразными, что одни избирали для него покровителями
святых угодников, другие обращались к водяному деду. Пчельники,
приверженцы последнего мнения, назывались в селениях ведунами, дедами,
знахарями. Каждый из них имел свои собственные приемы обращения с
пчелами, которые, по преданию, получал от других пасечников, и каждый в
свою очередь совершал над пчелами свои таинства.
Ведуны думали, что пчелы первоначально образовались в болотах, под рукою водяного. Матка, как первород этих пчел, была выкуплена злым чародеем за тридцать голов знахарских и передана в улей одного ведуна по Повелению нечистой
силы. Этот ведун, из ненависти к людям, научил матку жалить людей, а
матка обучила этому всех пчел. Когда пчельник-ведун устраивал где-нибудь
пасеку, то он, чтобы дела его шли успешно, чтобы пчелы давали мед,
выделял водяному самый лучший улей. Ведуны так и не пришли к единому
мнению относительно того, как следует поступать: оставлять ли этот улей
на пасеке или бросать его в трясину. Считалось, если выделенный улей
оставить на пасеке, то дед будет охранять только пасеку; если же бросить
этот улей в болото, то дед не только предоставит все возможные средства
для размножения пчел, но еще и заставит пчел летать на чужую пасеку для
похищения меда.
Знахари же полагали, что все пчелы первоначально
отроились от лошади, заезженной водяным дедом и брошенной в болото.
Как-то рыбаки опустили туда снасти, но вместо рыбы вытащили улей с
пчелами. Пчелы из этого улья разлетелись и размножились по всему свету.
Считалось, что пчелы начали жалить с того времени, как один из этих
рыболовов пожелал украсть матку. Когда же преступник сознался в
похищении, то знахари решили между собой, что похититель должен
проглотить матку. Но вместо гибели он исцелился от опухоли. За это
открытие - лечение опухоли укусом пчел - водяной дедушка навсегда
передал пчел в руки знахарей. Получив под свое покровительство пчел, они
изобрели способы ухода за пчелами: Назовем их.
Для лучшего размножения пчел знахари советовали, когда ударят к утрени на
Велик день, подняться на колокольню и после первого удара отломить от
колокола кусок меди. Этот кусок меди кладут в сердовой улей.
Варили
растения дурман и тысячелистник, и этим отваром поливали плетень,
деревья, строения с целью отучить и соседних пчел, и своих от полета на
чужой двор.
Ко времени роения пчел заблаговременно готовили улья,
окуривали их еловой головешкой, жгучей крапивой, украшали улья разными
вещицами, подаренными проходившими мимо странниками, и ставили ряды на
юг, восток, запад таким образом, чтобы пчелы вылетали на восток.
Расположение ульев считалось важным делом, и потому, когда хотели
показать кому-нибудь свою пасеку, обязательно изменяли его. Делалось
это, конечно, в первую очередь из соображений конкуренции. Но не
последнюю роль играло мнение, будто пчельник-знахарь может дать
приказание своим пчелам вытащить чужой мед.
Чтобы повлиять на
чужих пчел, знахари собирали еловые головки и варили их в козьем молоке.
Когда прилетевшие пчелы высасывали такое молоко, их можно было приучить
к переселению на другую пасеку.
Люди, разводящие пчел, всегда
почитались на деревне, и не только потому, что были якобы связаны с
нечистой силой, а прежде всего за труд. Но простой человек не только
уважает, но и боится деда-пчельника: он знает, что ссора с ним может
привести к разрушению хозяйства.
Сбрызгивание являлось важным
методом лечения, применяемым знахарями. Простые люди так в него верили,
что, по их понятию, сбрызгиванием можно исцелить самый опасный недуг.
Чтобы получить этот дар, они обращались к знахарям с просьбою передать
им наговоры над водою. Расположение знахарей приобреталось с помощью
разных приношений: хлеба, овса, домашних животных. Передача наговоров
сопровождалась особым обрядом.
Человек, желавший получить право от знахаря на сбрызгивание,
должен был три вечера париться в бане, три дня говеть, три дня ходить
по улице с открытою головою, а последние три дня посещать знахаря. В
пустой избе знахарь ставил миску с водою, по углам посыпал соль.
Человек, пришедший к нему, должен был лизать языком разложенные по углам
соль, золу, уголь и при каждом глотке прихлебывать из миски воду. В это
время знахарь читал про себя наговоры. На третий день вручалась
человеку громовая стрела и устно передавались наговоры. Вот один из них:
"Соль солена, зола горька, уголь черен. Нашепчите, наговорите мою воду в
миске для такого-то дела. Ты, соль, услади, ты, зола, огорчи, ты, уголь,
очерни. Моя соль крепка, моя зола горька, мой уголь черен. Кто выпьет
мою воду, отпадут все недуги; кто съест мою соль, от того откачнутся все
болести; кто полижет мою золу, от того отбегут лихие болести; кто стрет
зубами уголь, от того отлетят узороки со всеми призороками".
Человек, обучившийся сбрызгиванию, принимался лечить
все болезни. Если приходила к нему старушка с просьбою помочь излечить
от недуга ее внучку, он прежде всего торговался, потом брал кнут, как
принадлежность знахаря, и шел в дом больной. Когда он входил, все
вставали с почтением, сажали его в передний угол, и начиналось угощение.
Он же, как положено его званию, должен был вести себя определенным
образом: не отвечать на вопросы, в задумчивости подпирать голову рукой,
смотреть исподлобья, махать кнутом. Наконец, он просил показать больную
и, какая бы болезнь у нее ни была, произносил одно слово - "недуг". Это
слово было понятно деревенским жителям. Требовал в ковш воды, читал про
себя наговоры, потом сбрызгивал больную, и тем оканчивал свое лечение.
Уходя, уже на пороге, прислонясь к притолке, он давал указание пить
остальную воду на утренней и вечерней заре. Знахари брались за лечение
следующих болезней: лихоманки - лихорадки, лихия болести - судороги,
родимец, колотье, потрясиха - ревматизм, зазноба молодеческая, тоска
наносная, ушибиха - падучая болезнь, черная немочь, узороки, призороки.
Все эти болезни именуются у знахарей, как выше сказано, одним словом -
"недуг".
Переполог, на языке знахарей, есть отгад всякого
испуга, совершенного добром и злом. Люди думали, что испуг всегда
случается от людской ненависти; но не зная, кто был причиной испуга,
прибегали к услугам знахарей. Знахарь непременно должен был одолеть
ненавистника, даже если виновник находился за тридесять земель, в
тридесятом царстве. На то он и знахарь. Все знахари говорят замысловато,
иносказательно. Они не укажут прямо на кого-то, а сообщат только его
приметы. При этом они стараются незаметно, исподволь разузнать у
пришедшего о всех домашних обстоятельствах. Из этих рассказов они
извлекают нужную для себя информацию. Знахарь, призванный в дом для
совершения переполога, требовал миску воды, олова и богоявленскую свечу,
а если испуганные к тому же еще женаты, и обручальную свечу. Над
обручальной свечой он растапливал олово и выливал его в воду. Как только
начинал выделяться из воды пар, он говорил окружающим: "Смотрите, вот
бежит нечистая сила!" Затем начиналась основная процедура. Показывая на
форму остывшего олова, при тусклой свече, знахарь говорил: "Вот кто
испугал вашего больного!" - и подводил больного смотреть на приметы. Тот
должен был непременно согласиться с рассказом знахаря, даже если он
ровным счетом ничего не видел и не замечал. После этого подходили
смотреть, по одному, все домашние, которые, вольно или невольно,
подтверждали рассказ знахаря. Ведь люди старались отыскивать по этим
приметам ненавистника. Если они его находили, то испуг с больного спадал
как вода с гуся; в противном же случае больной должен был страдать
таким недугом всю свою жизнь.
Переполог часто приводил к ужасным
последствиям. Семейства, отыскивая ненавистного, вступали в ссоры
непримиримые, вражду вечную и мстительную.
Соняшница как врачевание, была у знахарей важным
способом лечения брюшных болезней. В действенность соняшницы простые
люди твердо верили, несмотря на мучения, испытываемые больными от такого
лечения.
Знахарь, призванный к совершению соняшницы, требовал
миску, в которую вошло бы три штофа воды, пеньку и кружку. Миску с водой
он ставил больной на живот и зажигал пеньку. Когда пенька загоралась,
он обматывал ею больную. Часто случалось, что на теле больной после
этого оставались ожоги. Знахарь утверждал, что это болезнь выходит из
тела. Затем он клал пеньку в кружку, а кружку ставил в миску. В
это-время начинались наговоры, между тем как больная вопила от боли, а
окружающие считали вопль страдалицы удалением нечистой силы из тела.
Прочитав наговоры, знахарь давал больной пить воду и удалялся.
Выздоровеет ли больная или нет, знахарю было, в
сущности, все равно: он получил плату, уверил в успешном проведении
лечения и скрылся. А расплачивалась за все больная. Если она не
выздоравливала, знахарь говорил, что на нее после соняшницы был напущен
новый недуг. Его опять приглашали; он снова приступал к обряду и получал
деньги.
Открытие колдуна. Издревле люди полагали, что колдун
есть существо, отрекшееся от людей, Бога и сроднившееся с нечистой
силой, чтобы погубить людей. Но поскольку колдуны скрывали свое
искусство и тайно вредили людям, те решались открыть своих губителей.
Знахари предложили свои услуги в этом деле.
Человек, подозревая
своего соседа в колдовстве, приходил к знахарю за советами. В основном
обращались люди семейные, имевшие больных дочерей и сыновей. Знахарь,
договорившись за большую цену, советовал обратившемуся к нему дожидаться
25 марта. В роковой день он должен был, после утрени, сесть на лошадь,
какую не жаль, лицом к хвосту, ездить по селению, не оборачиваясь назад.
Выехав за околицу, он должен был смотреть на трубы. В это время
нечистая сила проветривала колдунов, висевших на воздухе вниз головой.
Если человек обернется назад, то нечистая сила разрывает лошадь на
части, а сам он сходит с ума или умирает от страха. Поскольку последнее
условие слишком тяготило воображение суеверного, он не решался на такую
поездку и просил поездить за себя знахаря. Знахарь долго отговаривался,
торговался и, получив подарки, обещал открыть злого колдуна. Последним
всегда оказывался тот, кого подозревал сам обратившийся. Знахарь никогда
и не думал ездить по селу, чтобы открыть колдуна.
Открытие
колдуна почиталось верхом искусства знахаря, и человек, рассказывая о
его могуществе, говорил: "Он так силен, что узнает все мысли и выскажет
все дела твои, отцовы, дедовы".
Стень. Крестьянин, не зная и не понимая причин
болезней, полагал, что во всех ужасных, продолжительных страданиях
виновны злые, завистливые люди. Спасение от этих напастей, верил он,
принесет чудесное, не постижимое разумом лечение. Бродячие знахари,
овладев воображением деревенских жителей, жестоко играли на их
простодушии. Так, знахарь указывал им средство, уверял в его полезности,
и оно переходило из рода в род. Они не разбирались, вредно ли, полезно
ли средство, предложенное знахарем. Для их ограниченного познания было
довольно, что есть возможность излечения.
В селах ребенок, страдающий
степью, почитался уже не жильцом земным, когда благоразумный отец
прибегал только с теплою мольбою к Царю царей о помиловании.
Разрывающееся от горя сердце матери, вера в чудеса - все это заставляло
целые семейства искать утешения в суеверии, умолять знахарей об
исцелении. Призванный знахарь, как дока, как знавший все и вся, брался
за врачевание. Больного ребенка, по его совету, несли в лес, находили
раздвоенное дерево и устраивали там его на трое или менее суток, сорочку
вешали на дерево, потом брали его и ходили трижды по девять раз вокруг
дерева. После этого приносили ребенка домой, купали в воде, собранной из
девяти рек или колодцев, посыпали золою, собранной из семи печей, клали
на печь. Если ребенок засыпал, это служило верным признаком исцеления, а
если кричал, значит, ему суждено было умереть. Часто случалось, что
ребенок умирал в лесу, оставленный обнаженным на открытом воздухе, или
когда его обливали холодной водой. Несмотря ни на что, совет знахаря
почитался в деревнях за благодеяние.